Дорогой сударь и друг,
       когда, обращаясь к знаменитому человеку, его называет "другом" человек незнаменитый или менее знаменитый, в этом я всегда нахожу что-то смешное. Но если уж один раз назвать Вас так, то именно сейчас, когда для этого есть повод, и я пользуюсь формулой "сударь и друг", которую Якоб Буркхардт любил применять к особенно уважаемым и чтимым друзьям.
       Ваше приветствие в "Цюрхер цайтунг" * было для меня полной неожиданностью. Поскольку в этом номере шла моя статья, я заказал несколько экземпляров, и, когда вскрыл бандероль, мне чуть ли не пугающе улыбнулся заголовок Вашего приветствия, я сел и стал читать и читал Ваши тонкие и милые слова с приятнейшим чередованием растроганности и усмешек.
       Уже сутки лежит передо мной письмо от одного очень ценимого мной человека из Швабии, письмо, где он просит меня сказать Вам, как это ободрило и утешило бы тех Ваших германских поклонников, которые были противниками и жертвами Гитлера, если бы Вы все-таки ненадолго показались в Германии. Выполнять его поручение, сделанное из самых лучших и самых сердечных побуждений, я не буду, но что мне так понравилось в его письме, так это совершенно равномерное распределение старой и верной почтительной читательской любви между Вами и мною. А ведь куда как часто недалекие "перелетные птицы" говорили и писали мне, как они ценят во мне то, что я не такой холодный интеллектуал и светский франт, как этот знаменитый сын Любека *. Уверен, что и Вы столь же часто выслушивали дифирамбы, старавшиеся придать себе особую пряность лестными сравнениями с голубоглазым идилликом-швабом. Мне в таких случаях не раз приходилось давать отповедь и в совершенно частном порядке ломать копья из-за этого сына Любека.
       В Вашем приветствии коллеги и друга нет ни одного слова, ни одного намека, которые не были бы мне по душе, ни одного чувства, на которое я не мог бы точно и живо ответить. И как хорошо, как забавно, что судьба подбросила Вам письмо этого музыканта (я склонен думать, Пфитцнера *)! Ваш ответ этой канарейке сам по себе позабавил меня и доставил мне удовольствие.
       Чувствую себя неважно, да и жары, которую всю жизнь любил, уже не переношу, а то бы я написал Вам еще не один листок.
       "Агафон приветствует Иксиона" *, - сказал будто бы Виланд Шуберту, придя к нему в Гейслингене. "Йозеф Кнехт отвешивает большой восьмикратный коутоу Томасу фон дер Траве" *, - говорю я на сей раз и со старой любовью и благодарностью остаюсь Вашим
       Г. Гессе

Ваше приветствие в "Цюрхер цайтунг"... - В этой газете от 2 июля 1947 г. и в "Нойе рундшау" (1947, № 7) Т. Манн опубликовал "Приветствие Герману Гессе в связи с 70-летием".

...знаменитый сын Любека. - Томас Манн родился в Любеке.

Пфитцнер Ганс (1869-1949) - немецкий композитор; после 1933 г. - нацист.

"Агатон приветствует Иксиона..." - Агатон, Иксион - персонажи автобиографического романа воспитания Виланда "Агатон" (1766).

Йозеф Кнехт отвешивает большой восьмикратный коутоу Томасу фон дер Траве. - Стилизованное приветствие, означающее "Герман Гессе приветствует Томаса Манна". Йозеф Кнехт - герой романа Гессе "Игра в бисер". Томас фон дер Траве - персонаж того же романа. В этом образе Гессе создал стилизованный портрет Томаса Манна, родившегося в Любеке на реке Траве. Коутоу - китайское ритуальное приветствие.