[предыдущая страница] 1 | 2 | 3 [ следующая страница]
ФРАГМЕНТ КНИГИ "ИГРА В БИСЕР"
| |
Josef Knechts hinterlassene Schriften
Die Gedichte des schulers und studenten
|
Сочинения, оставшиеся от Йозефа
Кнехта
Стихи школьных и студенческих лет
|
| |
Klage
Uns ist kein Sein vergonnt. Wir sind nur Strom,
Wir flie?en willig allen Formen ein:
Dem Tag, der Nacht, der Hohle und dem Dom,
Wir gehn hindurch, uns treibt der Durst nach Sein.
|
Жалоба
Не быть, а течь в удел досталось нам,
И, как в сосуд, вливаясь по пути
То в день, то в ночь, то в логово, то в храм,
Мы вечно жаждем прочность обрести.
|
| |
So fullen Form um Form wir ohne Rast,
Und keine wird zur Heimat uns, zum Gluck, zur Not,
Stets sind wir unterwegs, stets sind wir Gast,
Uns ruft nicht Feld noch Pflug, uns wachst kein Brot.
|
Но нам остановиться не дано,
Найти на счастье, на беду ли дом,
Везде в гостях мы, все для нас одно,
Нигде не сеем и нигде не жнем.
|
| |
Wir wissen nicht, wie Gott es mit uns meint,
Er spielt mit uns, dem Ton in seiner Hand,
Der stumm und bildsam ist, nicht lacht noch weint,
Der wohl geknetet wird, doch nie gebrannt.
|
Мы просто глина под рукой творца.
Не знаем мы, чего от нас он ждет.
Он глину мнет, играя, без конца,
Но никогда ее не обожжет.
|
| |
Einmal zu Stein erstarren! Einmal dauern!
Danach ist unsre Sehnsucht ewig rege,
Und bleibt doch ewig nur ein banges Schauern,
Und wird doch nie zur Rast auf unsrem Wege.
|
Застыть хоть раз бы камнем,
задержаться,
Передохнуть и в путь пуститься снова!
Но нет, лишь трепетать и содрогаться
Нам суждено, - и ничего другого.
|
| |
Entgegenkommen Die ewig
Unentwegten und Naiven
Ertragen freilich unsre Zweifel nicht.
Flach sei die Welt, erklaren sie uns schlicht,
Und Faselei die Sage von den Tiefen.
|
Уступка
Для них, наивных,
непоколебимых,
Сомненья наши - просто вздор и бред.
Мир - плоскость, нам твердят они, и нет
Ни грана правды в сказках о глубинах.
|
| |
Denn sollt es wirklich andre Dimensionen
Als die zwei guten, altvertrauten geben,
Wie konnte da ein Mensch noch sicher wohnen,
Wie konnte da ein Mensch noch sorglos leben?
|
Будь кроме двух, знакомых всем извечно,
Какие-то другие измеренья,
Никто, твердят, не смог бы жить беспечно,
Никто б не смог дышать без опасенья.
|
| |
Um also einen Frieden zu erreichen,
So la?t uns eine Dimension denn streichen!
|
Не лучше ль нам согласия добиться
И третьим измереньем поступиться?
|
| |
Denn sind die Unentwegten wirklich ehrlich,
Und ist das Tiefensehen so gefahrlich,
Dann ist die dritte Dimension entbehrlich.
|
Ведь в самом деле, если верить свято,
Что вглубь глядеть опасностью чревато,
Трех измерений будет многовато.
|
| |
Doch heimlich dursten wir ...
Anmutig, geistig, arabeskenzart
Scheint unser Leben sich wie das von Feen
In sanften Tanzen um das Nichts zu drehen,
Dem wir geopfert Sein und Gegenwart.
|
Но втайне мы мечтаем...
Мы жизнью духа нежною живем,
Эльфической отдав себя мечте,
Пожертвовав прекрасной пустоте
Сегодняшним быстротекущим днем.
|
| |
Schonheit der Traume, holde Spielerei,
So hingehaucht, so reinlich abgestimmt,
Tief unter deiner heitern Flache glimmt
Sehnsucht nach Nacht, nach Blut, nach Barbarei.
|
Паренья мыслей безмятежен вид,
Игра тонка, чиста и высока.
Но в глубине души у нас тоска
По крови, ночи, дикости горит.
|
| |
Im Leeren dreht sich, ohne Zwang und Not,
Frei unser Leben, stets zum Spiel bereit,
Doch heimlich dursten wir nach Wirklichkeit,
Nach Zeugung und Geburt, nach Leid und Tod.
|
Игра нам в радость. Нас не гонит плеть.
В пустыне духа не бывает гроз.
Но втайне мы мечтаем жить всерьез,
Зачать, родить, страдать и умереть.
|
| |
Buchstaben
Gelegentlich
ergreifen wir die Feder
Und schreiben Zeichen auf ein wei?es Blatt,
Die sagen dies und das, es kennt sie jeder,
Es ist ein Spiel, das seine Regeln hat.
|
Буквы
Берем перо, легко наносим знаки
На белый лист уверенной рукой.
Они ясны. Понять их может всякий,
Есть сумма правил для игры такой.
|
| |
Doch wenn ein Wilder oder Mondmann kame
Und solches Blatt, solch furchig Runenfeld
Neugierig forschend vor die Augen nahme,
Ihm starrte draus ein fremdes Bild der Welt,
Ein fremder Zauberbildersaal entgegen.
Er sahe A und B als Mensch und Tier,
Als Augen, Zungen, Glieder sich bewegen,
Bedachtig dort, gehetzt von Trieben hier,
Er lase wie im Schnee den Krahentritt,
Er liefe, ruhte, litte, floge mit
Und sahe aller Schopfung Moglichkeiten
Durch die erstarrten schwarzen Zeichen spuken,
Durch die gestabten Ornamente gleiten,
Sah Liebe gluhen, sahe Schmerzen zucken.
Er wurde staunen, lachen, weinen, zittern,
Da hinter dieser Schrift gestabten Gittern
Die ganze Welt in ihrem blinden Drang
Verkleinert ihm erschiene, in die Zeichen
Verzwergt, verzaubert, die in steifem Gang
Gefangen gehn und so einander gleichen,
Da? Lebensdrang und Tod, Wollust und Leiden
Zu Brudern werden, kaum zu unterscheiden ...
|
Но если бы дикарь иль марсианин
Вперился взглядом в наши письмена,
Ему б узор их чуден был и странен,
Неведомая, дивная страна,
Чужой, волшебный мир ему б открылись
И перед ним не А, не Б теперь,
А ноги б, руки, лапы копошились,
Шел человек, за зверем гнался б зверь,
Пришелец, содрогаясь и смеясь,
Как след в снегу, читал бы эту вязь.
Он тоже копошился, шел бы, гнался,
Испытывал бы счастье и страданья
И, глядя на узор наш, удивлялся
Многоразличным ликам мирозданья.
Ведь целый мир предстал бы уменьшенным
В узоре букв пред взором пораженным.
Вселенная через решетку строк
Открылась бы ему в ужимках знаков,
Чей четкий строй так неподвижно-строг
И так однообразно одинаков,
Что жизнь, и смерть, и радость, и мученья
Теряют все свои несовпаденья.
|
| |
Und endlich wurde dieser Wilde schreien
Vor unertraglicher Angst, und Feuer schuren
Und unter Stirnaufschlag und Litaneien
Das wei?e Runenblatt den Flammen weihen.
Dann wurde er vielleicht einschlummernd spuren,
Wie diese Un-Welt, dieser Zaubertand,
Dies Unertragliche zuruck ins Niegewesen
Gesogen wurde und ins Nirgendland,
Und wurde seufzen, lacheln und genesen.
|
И вскрикнул бы дикарь. И губы сами
Запричитали б, и, тоской объятый
Несносною, он робкими руками
Развел костер, бумагу с письменами
Огню принес бы в жертву, и тогда-то,
Почувствовав, наверное, как вспять
В небытие уходит морок зыбкий,
Дикарь бы успокоился опять,
Вздохнул бы сладко и расцвел улыбкой.
|
1 | 2 | 3
|
