Лулу ФОН Штраус унд Торней
Одаренный способностью проникновения в глубины человеческого
существа, истолкователь представил сегодня теорию о том, что каждый человек
достигает в определенном возрасте полного раскрытия своей собственной сущности
и внутренне сохраняет этот возраст жизни, даже когда внешне стареет. Герман
Гессе сохранил в своей душе восприятие двадцатилетнего юноши, не бюргера, но
бродяги - вечного искателя, полного страстного ожидания. Однако у поэта множество
душ. Оберегая в себе бессмертного юношу, все переживая и претерпевая, возвысился
он до просветленной зрелости мужа и, исходя из зрелости, осмыслил свою молодость,
истолковал свой путь и познал его законы.
Журнал <Деяние>, 1922
Альфред Вольфенштайн
В этом произведении [<Степной волк>] автор говорит с
нами откровенно, резкими, волнующими, фантастическими и ясными словами; оно
достигло чудесной высоты в сравнении со свойственной прежде поэту сентиментальностью
(которая теперь кажется ему намного лучшей, чем, например, отсутствие каких-либо
чувств). хаос и беспорядок, царящие в современном мире, ощущаются здесь куда
более реальными, чем зыбкие персонажи. И само это произведение, вероятно,- весьма
нужная попытка собрать вместе всех тех, кто не приемлет этот старый, одинаково
лживый как в своих противоречиях, так и в своей упорядоченности мир... Степной
волк> - произведение антибюргерского мужества.
Журнал <Мировая сцена>, 19 июля 1927
Стефан Цвейг
Живительная чистота выражения, свойственная его прозе, замечательное
мастерство, с которым он передает словами даже самые невыразимые состояния,
определения... совершенно особое место Германа Гессе в немецкой литературе...
Сегодня еще не полностью выявлены масштабы его деятельности и столь же мало
выявлены его предельные возможности. Однако очевидно, что то поэтическое мироздание,
которое сегодня, после стольких [утренних перемен и благодаря самоотречению
и настойчивости, создается Германом Гессе, притязает на пешую моральную ценность
и нашу любовь, так что от pro, при всем восхищении мастерством уже сотворенного,
можно и должно ждать того, чего ждешь от нового в литературе.
Газета <Новая свободная пресса>, Вена, 6 марта 1932
Андре Жид
У Гессе уравновешенной является лишь форма выражения, но отнюдь
не ощущение и мысль. А сдержанно в выражении чувства и мысли определяется тонким,
обостренным чувством меры, гармонии и - в отношении к миру - всеобщей взаимообусловленности.
Это свое рода скрытая ирония - дар, который, как мне каже-rt свойствен лишь
очень немногим немцам. Есть несколько разновидностей горькой иронии, одна из
них - извлечение желчи и яда. Гессе же природа наделила другой - чрезвычайно
привлекательной - ее разновидность которая, кажется мне, вытекает из его способности,
казавшись от самого себя, оставаться верным себе, достигать самопознания, не
занимаясь самокопанием, впадая в самодовольство. Такого рода ирония - форма
скромности и представляется тем более достойной восхищения, чем выше одаренность
и внутренние ценное! ей сопутствующие.
Предисловие к французскому переводу <Паломничества в Страну
Востока>
Томас Манн
Это выдающееся произведение, имеющее своим источником отечественный
немецкий романтизм, при всей характерной для него порой чудаковатой цельности,
при этом насмешливом недовольстве и влечении к мистике, которыми он то и дело
отстраняется от времени и мира, моей точки зрения, принадлежит к самым блестящим
безупречным по результатам опытам в области духа, приводимым в нашу эпоху. В
поколении литераторов, к которому и я принадлежу, он, достигший теперь библейского
возраста, с самого начала был выбран мною как самый близкий и дорогой мне человек,
и я наблюдал за его ростом, чувствуя к нему большую симпатию, поддерживаемую
как тем, в чем мы были с ним несходны, так и тем, в чем мы друг другу соответствовали.
<Новая Цюрихская газета>, 2 июня 1947
Манфред Хаусманн
Кто не понял того, что характер Германа Гессе определяют мученичество
и терпимость, тот не сможет понять ни мотивы его поведения, ни его поэтические
произведения, ни его склонность к мудрости Востока, которая была для него столь
значимой в преклонном возрасте. Нет, он не искал страданий, не видел в страдании
особой заслуги, не лелеял свое страдание. Но он воспринимал страдание, как физическое,
так и духовное, как нечто неотделимое от него самого и неотъемлемо присущее
его поэтическому творчеству.
<Ежегодник Академии наук и литературы>, 1957
Мартин Бубер
Герман Гессе служит Духу благодаря тому, что он как Рассказчик
повествует о противоречии между Духом и Жизнью и о споре Духа с самим собой.
И за счет этого он также дает возможность полнее ощутить тяготы того тернистого
пути, который может привести к некой новой Цельности и единству. Однако как
человек, как homo humanus, каковым он является, он отдается этой службе и постоянно,
там, где это имеет смысл, выступает в защиту цельности и единства человеческого
существа.
Журнал <Новые немецкие тетради>, август 1957
Жан Амери
Гессе ... был временами писателем <для немецкого дома>,
того самого уютно-зловещего дома, в котором едва отличают чистое золото (я думаю
здесь о ранних, чистых, свежих швабских новеллах и очень хорошем романе Под
колесами) от блестящей подделки. Во время первой и второй мировых войн в глазах
буржуазной публики он стал (едва ли не изменником родины. Переоценили его Демина.
Степного волка и особенно Нарцисса и Златоуста, а затем развенчали его как сочинителя
низкопробных произведений, чего он отнюдь не заслуживал - так же, как ; новейшей
переоценки, которая приблизительно в 1968 ОДУ, к радости его издателя, произошла
в Германии под влиянием Америки, дальневосточной философии, дзен- буддизма,
увлечения наркотиками.
Журнал <Меркурий>, 1978
